С 1 сентября каждая неделя в школе будет начинаться подъемом государственного флага и пением гимна.
Помню, как года два подряд я был в знамённой группе пионерской дружины школы. В пионерских лагерях, помнится, тоже отметился в этой роли. Особенно запомнился Артек. Там все было особо торжественно. А членам знамённой группы даже выдавали особую форму цвета морской волны и портупею из лакированных белых ремней.
На линейках все замирали, а мы втроём шли, чеканя шаг, с красным знаменем дружины, обрамлённом золотой бахромой. Гордость распирала – неимоверная.
Конечно, это было не каждую неделю, а только по торжественным дням. Но именно в эти моменты, помню, формировалось уважение к флагу. Да и как его можно было не уважать, если весь октябрятско-пионерский период был пропитан рассказами о героях-пионерах, о защите социалистической Родины, о трудовых достижениях, о подвигах, которые совершались под красным «серпастым и молоткастым».
Ещё реже флаг спускался. Это была – точка. За этим следовала пустота. Спустили флаг – закончилась летняя сказка, спустился флаг – прошли соревнования, нет флага – нет положительных эмоций.
Мы верили в святость флага и в то, что он символизировал. Когда говорят о красном флаге, у меня до сих пор перед глазами всплывают три картины: «Спасение знамени» Аристова, «Поднимающий знамя» Коржева и фотография «Знамя над рейхстагом».
Гелий Коржев «Поднимающий знамя»
Ритуалы с флагом были частью нашей жизни, и только торжественной ее частью.
Главное, что должно сопровождать любой ритуал, в котором через символ выражается отношение – это искренняя вера в сакральность символа. Только искренняя вера придаёт значимость всему.
Если нет веры – то причастие на христианской службе – лишь крошки хлеба, размокшие в разбавленном красном вине, если нет веры, то жертвенная смерть правоверного война ислама – всего лишь самоубийство, а общение буддиста с нетленной фигурой древнего ламы – странный разговор человека с выкопанным трупом.
Мы верили не во флаг, а в то, что он символизировал. И вся воспитательная система советского образования и вообще всей социалистической страны, затачивалась на то, чтобы эта вера была. И была искренней. Как это получилось – другой разговор.
Каждый из нас – Homo fidei, человек веры. Мы представляем собой именно то, во что мы верим. Человек не может жить вообще без веры, а потому, если вера в одни идеалы исчезает, то на ее месте появляется вера в другие…
В этом плане важно даже не установление ритуальной традиции как таковой, а формирование веры в неё и сакральность её символов. Это колоссальный проект, который должен искренне и неформально пронизывать всё государство, стремящееся укоренить в обществе определённые ценности и сформировать единую этическую систему.
В истории есть много примеров как успешного осуществления подобных проектов, так и примеров весьма недолговечных и провальных.
Самое страшное, что может произойти с верой – это ее рутинизация и забюрокрачивание. В такой среде она просто исчезает…
Для успеха нужны искренность, неформальность и пример.
А на локальном школьном уровне, конечно, все будет зависеть от родителей и учителей. Не только как они будут исполнять «стандарт церемонии», официально принятый Министерством просвещения, но что говорить и даже думать при этом.
Источник: Дзен