Как известно, парламент Франции проголосовал за внесение поправок в 34 статью Конституции, согласно которым «Закон определяет условия, при которых женщинам предоставляется гарантированная свобода прибегать к добровольному прерыванию беременности».
Таким образом, Франция стала первой страной в мире, в которой право на аборт стало конституционным.
Событие исключительно знаковое, особенно если учесть, что президент Макрон призвал включить право на аборт в Хартию Европейского союза об основных правах, сопроводив свое предложение фактически объявлением войны всем противникам этой идеи: «Сегодня не конец истории, а начало боя. Мы собираемся возглавить эту борьбу на нашем континенте, в нашей Европе, где реакционные силы нападают на права женщин, прежде чем атаковать права меньшинств», — сказал Макрон (цитата по France 24).
В этой связи имеет смысл проанализировать, что именно несет в себе закрепление такого права в основном законе страны, чтобы представить возможные последствия распространения такого решения на другие страны мира.
Много ведется споров относительно того, с какого именно момента зарождается жизнь человека или когда именно человек становится человеком. Конечно, можно формировать множество правовых реальностей, которые будут отрицать реальность объективно существующую. И мы знаем, что государство будет руководствоваться в своих действиях именно правовой реальностью, создание которой сегодня стало важнейшим методом биополитики, о чем я уже писал раньше.
Однако то, что аборт — это лишение жизни вне зависимости от срока, признается в том числе, и на международном уровне. Декларация ООН о правах ребенка 1959 года и Конвенция ООН о правах ребенка 1989 года в преамбулах содержат формулировку «принимая во внимание, что ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту как до, так и после рождения». Женевская декларация, принятая на основе консенсуса, о содействии здоровью женщин и благополучию семьи в 2020 году, и подписанная более чем 30 странами также содержит пункт: «ребенок… нуждается в специальной охране и заботе… как до, так и после рождения».
Да, на уровне законов отдельно взятых стран по-разному относятся к аборту и признанию жизни до рождения. В частности, в России до сих пор права человека признаются только с момента рождения, а аборт можно совершать «по желанию». Однако у нас в различных иных правовых актах существуют противоречащие этому утверждению положения (в частности, о наследстве, а также решение Конституционного суда от 2023 года о праве еще нерожденного ребенка на получение выплаты моральной компенсации), что дает почву для политической полемики и надежду на законодательное признание жизни до рождения.
То, что Франция сформировала прецедент возведения «права женщины на аборт» до уровня Конституции, приводит к окончательному закреплению тенденций, которые видоизменяют современный мир, приводя к конфликтам и взаимному неприятию различных государств и обществ, а также отдельных людей.
Прежде всего, фиксация «права на аборт» в Конституции ставит вне закона всех граждан Франции, которые не согласны с этой нормой. В отличие от экономических, социальных вопросов и даже вопросов государственного управления, «право на аборт» в Конституции — это преобразование основного закона страны в инструмент биополитики.
То, что это приведет к эскалации внутреннего конфликта между теми, кто придерживается традиционного мировоззрения (прежде всего представители традиционных религий) и планетаристами, рассматривающими человечество как еще одну популяцию на теле планеты, требующую регулирования, очевидно.
При этом сам факт закрепления права на лишение жизни не в условиях чрезвычайного положения или в качестве возмездия за преступление, а «по желанию» в Конституции обозначает коренное изменение отношения к самому факту прекращения жизни. И эта биополитическая тенденция проявила себя незамедлительно: уже после принятия поправок в Конституцию, президент Макрон анонсировал новый законопроект «об ассестированной смерти», то есть об эвтаназии. Как пишут СМИ, президент Франции указал, что решение о прекращении жизни будет приниматься некоей «медицинской бригадой» в диалоге с пациентом.
Нельзя не заметить и тот факт, что, защищая «право женщины», Конституция Франции окончательно отказывает мужчине в его отцовских правах и, таким образом, дискредитирует идею традиционной семьи как таковую. Традиционные отношения в семье становятся противоречащими основному закону страны. Ведь любое возражение мужчины, пытающего отстоять право своего ребенка на жизнь, будет автоматически означать нарушение конституционного права женщины, вне зависимости от того, в каких правовых отношениях они состоят — в браке или нет.
Ответственность — тоже важнейший аспект, который необходимо упомянуть. Во всех странах, где так или иначе разрешен аборт, ведется общественный диалог относительно моральной ответственности как матери, так и врача за прерывание жизни до рождения. После того как «право на аборт» закрепляется в Конституции, вопрос об ответственности упраздняется. Более того, он приобретает диаметрально противоположное направление. Совершая аборт, врач своими действиями «защищает конституционные права».
Отдельно возникает вопрос о правах и свободах человека как таковых. В обосновании сказано, что необходимость внесения «права на аборт» в Конституцию Франции вытекает из статьи 2 Декларации прав человека и гражданина, согласно которой «естественные и неотъемлемые права человека: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению». При этом статья 5 той же Декларации говорит о том, что «Закон имеет право запрещать лишь действия, вредные для общества». Таким образом, аборт признан действием, для общества вовсе не вредным. А значит — полезным? Это полная и окончательная смена этических представлений, ведь даже в странах, где аборт разрешен, например, в России, моральное отношение к нему общества отрицательное.
Это снова ставит вопрос о различиях в трактовке и понимании прав человека в зависимости от того или иного цивилизационного мировоззрения, а также о необходимости формирования собственных основополагающих документов, определяющих ценностное содержание нашего развития как нации.