Зампредседателя Комитета ГД по вопросам собственности, земельным и имущественным отношениям Николай Николаев считает, что в нынешних условиях ESG и климатическая повестка, формируемая западной цивилизацией, потеряла своё значение в России. В интервью «Регионам России» депутат Госдумы рассказал о том, как борьба за сохранение климата стала новой религией Европы, которая, в стремлении спасти планету, отказалась от гуманизма и собственных вековых традиций.
— Николай Петрович, после попытки экономической блокады России, на федеральном уровне стало четко транслироваться нежелание больше договариваться с западными странами. Между тем, ESG было неким общим полем для коммуникации, но сейчас, когда Европа продемонстрировала свою недоговороспособность, мы перестали стремиться к диалогу. Осталось ли при этом актуальной концепция ESG в стране?
— В том формате, который пытались нам навязать, судя по всему – нет. Россия осознала и провозгласила своё право на собственные ценности и собственные представления о будущем развитии. Пересматриваются взгляды на политику, экономику, внешние взаимоотношения. Как известно по Аристотелю, политика – это составная часть этики, которая, в свою очередь, зиждется на ценностях, в которые мы верим и которые принимаем. Поэтому в нынешней ситуации ключевой момент не в том, что мы, якобы, больше не хотим ни с кем вести диалог. Нет. Политики и общественные деятели, которые представляют значительную часть российского общества, говорят сегодня о том, что готовы сотрудничать, но с обязательным учётом именно российских приоритетов и ценностей. Во всех сферах. Просто концепция ESG – один из примеров, в котором достаточно ярко проявляется эта позиция.
Большая часть европейцев, жителей многих стран западной цивилизации абсолютно искренни в своей приверженности принципам ESG, то есть принципам развития, которые сочетают соблюдение определенных стандартов в сфере экологии и борьбы с изменениями климата, в реализации социальной политики и управления. В своей совокупности эти принципы базируются на идее о том, что наша планета – это некий Абсолют, который даёт жизнь всему живому, диктует законы мироздания, является источником этических принципов, в соответствие с которыми общества должны строить свою политику и законодательство. Всю эту группу идей уместно назвать единым термином «планетаризм» — по источнику истины и предмету поклонения.
Хочу заметить, что в обществах, где доминируют ценности традиционных вероучений, таким Абсолютом всегда являлся или Бог, или человек. Но, приоритеты меняются. Теперь таким Абсолютом предлагается сделать планету.
Обратите внимание, что лозунги активистов западной цивилизации, занятых защитой прав природы, животных и даже многочисленных меньшинств, объединены общей темой спасения Планеты. Понятно, что тенденции к изменению приоритетов появились далеко не вчера. Развитие этих идей получили толчок в 60-70 гг. XX в., одновременно с наступлением глубокого кризиса западного христианства. Но человек не может оставаться без духовной опоры и стремлений к чему-то великому. Если исчезает традиционная религия, на ее место приходят другие идеалы. Западное общество нашло свою духовную реализацию в осознании планеты как высшей ценности.
Как результат — поменялись приоритеты, поменялась этическая концепция общества. Ведь если планета — это абсолютное благо, то ей противостоит только человек. А значит, человек — это зло.Такая смена понятий влечёт за собой дурные последствия.
Посмотрите, что происходит ради климатической повестки, которая рассматривается исключительно в качестве борьбы с деятельностью человека, приводящей к выбросам парниковых газов: в борьбе за низкоуглеродную экономику европейские политики тратят миллиарды долларов, погружая своё население в энергетический кризис. У них люди в домах замерзают, а они твердят о спасении планеты и вкладывают деньги в строительство ветряков. Потому что только так планета обретёт гармонию.
Вообще, природными законами сейчас объясняют многое. Планетаристы оправдывают, например, гомосексуальное поведение тем, что в природе у животных встречаются однополые связи, а признание многочисленных гендеров базируется, в том числе, на концепции сохранения природного многообразия. Происходит абсолютная переоценка ценностей, которые закладывались в Европе тысячелетиями. В России понимание здоровых отношений между мужчиной и женщиной, традиционное восприятие семьи ещё сохранилось. У европейцев этого уже нет.
При чем здесь ESG, спросите вы? Просто социальная составляющая этого стандарта, в понимании западных планетаристов, основывается на соблюдении прав человека. Которые, в свою очередь, подразумевают права на вариативность гендеров, отношений и прочее. В результате, если мы посмотрим на кадровую политику в западных компаниях, подчинённую стандартам ESG, то там обязательно увидим требование по наличию не только представителей этнических или расовых меньшинств, но и меньшинств другого рода или, извините, гендера.
Мы хотим следовать такому стандарту? Вряд ли. Это не значит, что мы не хотим заниматься социальной сферой и продвигать справедливую кадровую политику. Но мы хотим делать это в соответствии с ценностями и представлениями, принятыми в нашем обществе.
Поэтому если говорить, осталась ли у нас концепция ESG, то в том виде, в котором нам ее навязывают на протяжении последних лет — нет. Ее отторгает само общество. И, наверное, слава Богу. А вот прийти к согласию в отношении наших собственных ценностей, по которым мы будем сами выстраивать экологическую, социальную и управленческую политику — нам еще предстоит, я думаю.
-Тем не менее, ESG как бы настраивает всех на экологичное производство, сохранение природных богатств планеты, и при этом заставляет бизнес быть социально ответственным. Что в этом плохого?
— Понятно, поймай кого-нибудь за руку и спроси: ты беспокоишься за экологию? Ответ будет положительным. Но ESG – это определённая жесткая конструкция, чёткий стандарт, догма. Именно жёсткость критериев позволяет рейтинговым агентствам оценивать компании, муниципалитеты и целые страны на соответствие принципам ESG. Таких рейтингов, которые сравнивают всё с недостижимым идеалом — масса.
Приведу пример. Если просмотреть документы, связанные с фактором «E» — экология, то во главе угла там стоит предотвращение изменений климата. Интересно, но до начала двухтысячных годов в документах ООН и резолюциях тематических конференций парниковые газы были лишь одним из многих факторов, влияющих на глобальное потепление. Благодаря процессам догматизации, после начала 2000-х осталась в климатической повестке лишь тема декарбонизации. Больше практически ничего нет. Это некий фетиш, который как бы должен привести нас к лучшему миру. Но это же не так. Проблема в том, что «E» в понимании стандартов ESG – это следование вопросам низкоуглеродного перехода, политики сокращения выбросов парниковых газов и т.д. Перекос в результате колоссальный. В мире тратятся триллионы долларов на климатическую повестку, и всего порядка 20% из этих средств идёт на реальную адаптацию к происходящим изменениям. Все остальное — на достижение целей снижения выбросов углерода к 2050 и даже 2100 году. Результат находится за гранью нашей жизни.
Ещё пример. Животрепещущая тема лесов. В климатической концепции планетаристов леса — безусловное спасение планеты. Но ведь леса могут не только поглощать углекислый газ, но в определённых условиях могут негативно влиять на климат. Речь не только о пожарах. Старые тёмные леса в зоне мерзлоты притягивают солнечную энергию и как раз содействуют таянию подземных льдов и повышению температуры. Есть обоснованные, открытые и известные всему миру научные исследования, которые доказывают это и демонстрируют, что нужно делать. Эти исследования проводятся у нас в низовьях Колымы с 80-х гг.
Увы, но в стандартах ESG все более однобоко, хотя и догматически выверено.
-А какие приоритеты сохраняются у нас? Поддержаны ли тренды на экологичность и социальность в новом проекте бюджета на 2023 и последующие годы?
— Даже в очень сложном проекте бюджета на предстоящий трехлетний период сохраняются темы, связанные и с экологией и, конечно, с социальной сферой. Защита лесов и решение проблем с утилизацией мусора, развитие бизнеса и повышение социальной защищенности – это по-прежнему присутствует. Надеюсь, что подход будет предельно рациональным.
Помните, ещё год назад российское Правительство планировало вложить в низкоуглеродную энергетику десятки триллионов рублей. Это для того, чтобы добиться каких-то показателей по снижению выбросов парниковых газов к 2060 году.
Надеюсь, что в сфере экологии и природопользования возобладают подходы, направленные на реальное благополучие людей. На мой взгляд, по некоторым направлениям мы сильно отстали, работая на международную повестку и тратя на это огромные деньги и усилия. По факту, шли на поводу у планетаристов, которые предлагали заниматься спасением планеты таким образом, как они себе это представляют. Без всякой альтернативы.
К чему может привести увлечение ценностями планетаризма — можно увидеть в истории последних лет. Польша, где закрывались шахты, на которых работало около 100 тысяч человек. Шри-Ланка, которая увлеклась органическим земледелием… Понимаете, ведь пути решения одних и тех же проблем существуют разные: мы можем отказаться от развития технологий в сфере угольной промышленности и заняться ветряками, а можем продолжить совершенствовать технологический процесс использования угля в энергетике так, чтобы воздействие на окружающую среду минимизировалось. И это возможно, такие разработки есть.
Поэтому я думаю, что теперь вся наша политика в этой сфере должна, в конце концов, стать более рациональной. Ситуация такова, что нам, наверное, стоит задуматься об эффективности использования всех своих ресурсов, нежели о каких-то атрибутах, позволяющих красиво выглядеть на площадке ООН.
-Какие перспективы в рамках поддержки данных трендов сейчас обсуждаются в Госдуме?
— Многие из них по-прежнему связаны с лесами и защитой водных богатств. Но опять же акценты немного меняются. И я считаю, это очень хорошо. Например, сейчас одна из обсуждаемых тем – Байкал. Есть законопроект, который, в конце концов, должен решить большинство проблем как местных жителей, так и природы Байкала. Именно благодаря рациональному подходу к использованию природных ресурсов. Закон об охране озера Байкал был принят в 1999 году во многом в результате международных обязательств и под давлением ЮНЕСКО и прочих институций. Он привёл к деградации прибрежной территории, в том числе к тому, что сделать наше озеро чище — проблематично именно из-за существующих экологических ограничений. Это абсурд.
Примеры, которые, что называется — на виду. Год за годом осыпается набережная в Листвянке. Осыпается, конечно, в Байкал. А вот реконструировать саму набережную и провести берегоукрепительные работы нельзя из-за жёстких экологических ограничений. По этой же причине невозможно восстановить противоселевый сооружения в районе Байкальска. Каждый год местные жители оказываются под домокловым мечом. Сейчас есть инициатива ряда депутатов и сенаторов от байкальских регионов, которые, в конце концов, предлагают исправить этот парадокс.
Байкал стал показательным примером того, как экологическая догма планетаристов может противоречить желанию достичь реального результата. А нам нужен — результат: благополучие граждан при сохранении природы. При этом сохранять — не значит не трогать. Это значит — грамотно управлять. Между прочим, именно такой обозначена роль человека в природе, согласно традиционным мировоззрениям.
-Правильно понимаю, что сейчас для нас не имеет никакого смысла соблюдать ESG-стандарты?
— Россия должна для себя определить принципы, согласно которым будет осуществляться политика в области экологии и природопользования, других направлений. Самостоятельно. Без давления догматов, которые нам пытались навязывать долгие годы. Это вовсе не значит, что все должно делаться не так, как раньше, или не так, как в западной цивилизации. Это означает — в соответствие со собственными ценностями и задачами, которые мы должны четко для себя сформулировать. Россия — это значительная часть мира, а значит, необходимо создавать некое общее пространство с едиными критериями и подходами в вопросах реализации экологических и социальных проектов. Приглашать в это пространство наших партнеров, те страны и общества, которые по-прежнему разделяют традиционные ценности. Но и сами, конечно, мы должны соблюдать этическую целостность своей политики в самых различных сферах. Произошёл качественный скачок во взаимоотношениях России с остальным миром: мы осознали право на собственные ценности. Можно это считать, в том числе, реакцией на слишком агрессивную политику Запада, который принял в качестве новой веры ценности планетаризма.
Долгие годы после Второй мировой войны страны и представители самых разных идеологий учились жить в определённом балансе. Но агрессивное навязывание ценностей планетаризма этот баланс нарушило. Как мы видим, это вызвало колоссальную реакцию по всему миру. Нам нужно возвращаться диалогу, построенному на взаимоуважении.
Беседовала и подготовила Ксения Ширяева