Мы живем во время глобальных перемен, когда каждое событие, решение или диалог формирует наше общее будущее. В том числе и наследие Великой Отечественной войны. Почему? Об этом депутат Госдумы, ведущий программы «Общее будущее» на радио «Комсомольская правда» Николай Николаев поговорил с ВладимиромРудаковым, кандидатом филологических наук, главнымредактором журнала «Историк».
ИЗМЕНИТЬ ВЗГЛЯДЫ ПОТОМКОВ
Н. Николаев: – Мы только что отпраздновали 76 лет Великой Победы. В этом году лично я 9 мая встретил в Волгограде. Кстати, волгоградцы с гордостью всегда уточняют, что несколько раз в году город официально носит имя Сталинград. Сюда съезжаются тысячи людей. Не только со всех регионов – со всего света. Люди приезжают почтить память тех, кто погиб, кто обеспечил перелом в Великой Отечественной войне. И вот когда присутствуешь на параде, кода гуляешь по городу, смотришь это единодушие, на то, как серьезно относятся люди разных поколений к тому, что происходит, невольно начинаешь размышлять почему до сих пор идут такие ожесточенные споры вокруг Великой Отечественной войны. Зачем эти споры, Владимир Николаевич?
В. Рудаков: – Я думаю, что споры идут не только по поводу самой Великой Отечественной войны – это история, у нас могут быть разные мнения. И с каждым разом мы о прошлом узнаем что-то новое. Но споры идут, прежде всего, не академического, а политического плана. История войны, так уж получилось, непосредственно связана с очень многими актуальными вопросами современной повестки дня, в том числе, международной. Пытаясь создать дискуссию относительно того, кто стоял у истоков Второй мировой войны, кто сыграл решающую роль в разгроме нацизма, инициаторы таких дискуссий, на самом деле, метят в сегодняшний день, а иногда и в будущее. Потому что мы понимаем, что представление о таких фундаментальных периодах истории формируется здесь и сейчас. Еслисегодня завладеть умами нынешних поколений, то завтрашние поколения могут смотреть на эти события прямо противоположным образом.
Н. Николаев: – Президент у нас очень часто в своих выступлениях говорит о Великой Отечественной войне, о роли нашей страны, наших солдат и офицеров, о победе нашего народа в целом. Если же взять страны Европы, США, то представление о Великой Отечественной может в корне отличаться от того, что мы знаем еще со школьной скамьи. Будто речь идет о разных войнах. Действительно ли идет целенаправленная работа неких сил в разных странах? Или это желание каждой страны и каждого народа показать себя как-то в более выгодном свете?
В. Рудаков: – Я думаю, что причин, конечно, много у этого явления. Есть причины объективные, которые вызваны тем, что с момента окончания Великой Отечественной войны прошло уже много лет. И ушли со сцены поколения победителей, значит, уже можно переписывать историю так, как хочется кому-то.
С другой стороны, конечно, влияет то, о какой стране идет речь, потому что страны Западной Европы очень за годы, прошедшие после Второй мировой войны, оказались переориентированы атлантически, в стороны Соединенных Штатов. И там США во многом задают вектор исторической памяти. США выглядят как освободители стран Западной Европы, по логике этого тренда, и всего мира.
Но есть еще третий момент – это восточно-европейская политика памяти, которая в последние годы формируется, если хотите, антироссийская, антисоветская политика памяти. На противофазе, на отрицании тех постулатов, которые были заложены в традиционную картину Второй мировой войны, которая существовала в этих странах на протяжении всей второй половины двадцатого века.
Мне кажется, этот тренд, который в странах Восточной Европы, он наиболее опасен, потому что он, на самом деле, пересматривает даже не то, кто сыграл большую роль в разгроме нацизма. Он пересматривает шкалу ценностей, связанных со Второй мировой войной. Именно эти страны, напомню, прежде всего Польша, прибалтийские государства, нынешние украинские власти, выступают инициатором уравнивания гитлеровской Германии и Советского Союза. Именно эти страны фактически стирают грань между теми, кто сражался с нацизмом и самим нацизмом. И это очень опасное явление, потому что оно фактически уже касается не каких-то моментов истории. Оно затрагивает морально-нравственную основу европейской цивилизации, в основе которой, напомню, с 1945 года лежат определенные принципы, связанные с оценкой событий Второй мировой войны. И с оценкой того, что произошло в Германии в 1933 году.
Эти подходы, конечно, вызывают наибольшее опасение. Повторю, они несут разрушение европейской парадигме прошлого и настоящего.
УСИЛИТЬ ВЛИЯНИЕ ШКОЛЫ
Н. Николаев: – То есть, мы можем сказать, что те события, которые разворачиваются в последнее время в отношениях между Польшей и Россией, Чехией и Россией, это, в том числе, и следствие вот такой вот политики по пересмотру прошлого.
В. Рудаков: – Конечно. И это обусловлено именно сегодняшними стремлениями элит этих стран как можно дистанцироваться от России. И попытаться выстроить какую-то свою независимую от российского взгляда на Вторую мировую войну, свою политику памяти.
Знаете, во Второй мировой войне одна сторона была – нацистская Германия, сторона, которая эту войну инициировала. Другая – это объединенные нации, которые с нацистской Германией боролись. И в основе этих объединенных наций стоял, конечно, подвиг советского народа. И здесь каких-то промежуточных сторон в этом противостоянии не было.
Многие страны Восточной Европы пытаются найти какую-то промежуточную стороны в этом конфликте, занять ее, но то, что у них получается, часто напоминает то, что сказал во вчерашнем выступлении на Параде Победы президент – это получаются какие-то крики пособников нацистов, карателей, как он выразился, потому что между двух сторон воевавших в годы Второй мировой войны ничего еще, кроме этого, не было. Никакой третьей силы. И быть не могло. И вот попытаться сыграть роль этой третьей силы для стран Восточной Европы – это путь в никуда.
Н. Николаев: – Наверное, самый очевидный вывод, который можно из этого сделать, что противодействовать, конечно, сложно, но самое главное – иметь это внутри нашей страны. Сохранять вот эту правду. Наверное, самое важное – роль образования. Я закончил 59-ю московскую школу, это школа имени 9-й Гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии имени генерала Белобородова. У нас был и музей, мы смотрели документы, экспонаты. Какая ситуация сейчас в школах?
В. Рудаков: – Если честно, я считаю, что внимание уделяется недостаточное. Как ни печально, сколько бы ни говорили о том, какова важность изучения истории Великой Отечественной войны, сколько бы президент ни говорил о тех перекосах, скажем мягко, в учебниках, которые существовали и, как оказалось, существуют до сих пор в ряде учебных заведений, тем не менее, история Великой Отечественной войны по-прежнему в школьной программе – это точно такой же момент прошлого, как, например, Смутное время в начале семнадцатого века или экономическое развитие во второй половине восемнадцатого. Или создание тайных обществ в России девятнадцатого века. Это, на самом деле, такая же тема истории, как и все остальные. Мне кажется, проблемунашему образованию предстоит в ближайшее время решить. Потому что школа – это важнейший институт передачи исторической памяти в любой стране…
Полный вариант интервью смотрите на сайте радио «Комсомольская правда» и на YouTube-канале NIKOLAEV Podcast.